Свадебное путешествие Лелика: окончание свадьбы
В
зале все встали. Кроме Макса, который
вдруг достал из кармана зеркальце
Славика и снова начал любоваться своим
отражением.
- Вставай, дубина, - прошипел Лелик, ткнув приятеля в спину. - Молодые идут.
- Что, уже провожаем в последний путь? - встрепенулся Макс и вскочил.
- Вот никакого у человека уважения к браку, - вздохнул Славик.
- Слышь, Лех, - спросил Макс Лелика, - а что у нас со Славиком случилось? Морализует сегодня весь день, зеркальце в кармане носит... Прям на глазах погибает человек, честное слово...>
Но Лелик Макса не слушал, потому что во все глаза наблюдал за тем, как Хохлов под руку с сияющей Кирой проходят через весь зал. Выглядели они просто шикарно - Хохлов был в смокинге с бабочкой, а Кира оделась в красивое розовое платье, - и Лелик подумал, что тоже не прочь вот так гордо пройти через весь зал под ручку с красавицей женой, и чтобы все на них смотрели и радовались...
Молодые поднялись на сцену, и раввин завел их в "беседку". Дальше начался обряд, который состоял из пения, каких-то процедур, в которых Лелик и его друзья ничего не понимали, и молитв, которые они понимали еще меньше, потому что их произносили или на иврите, или по-французски. Однако все это происходило достаточно динамично и не занудно, да и песни Лелику очень понравились, так что от всего происходящего он получил большое удовольствие. Макс - тот просто был в восторге, потому что все мероприятие продолжал строить глазки девушкам с правой стороны, а они на это реагировали весьма живо, хотя и украдкой. Один Славик смотрел на происходящее с очень серьезным и даже грустным выражением лица.
- Что насупился? - спросил его Лелик. - Что-то не так?
- Все так, -ответил Славик. - Я просто не понимаю, в чем суть процедуры. Ходят туда-сюда, что-то говорят, что-то поют, все то встают, то снова садятся. А молодые тусуются в беседке. Забавно, конечно, но какой в этом глубинный смысл?
- Обряд, Славик, обряд, - объяснил Лелик. - Скрепляют брак и все такое.
- Ты же сам говорил, что они женились достаточно давно, - сказал Славик. - Ты же у Хохлова свидетелем был на свадьбе.
- Ну да, - подтвердил Лелик. - Но они женились по светским законам...
- По советским?
- Ну да, по светским и советским, а теперь женятся по иудейским.
- А что это дает? - заинтересовался Славик.
- Кроме чувства морального удовлетворения, вероятно, ничего, - ответил Лелик. - Впрочем, я в этих внутренних еврейских делах ничего не понимаю. Может быть, после религиозного обряда им разрешат что-нибудь делать, что раньше было нельзя.
- Хмм, - хмыкнул Славик. - Ругать партию и правительство, что ли? Сам посуди - что они до того не могли делать? Я так думаю, что наоборот - именно после этого у них начнутся всякие ограничения. Там у евреев все как-то очень сложно. Танцевать вместе нельзя, еще что-то там нельзя...
- Это не наши проблемы, - решительно заявил Лелик. - Это пускай Хохлов нервничает, что ему что-то нельзя. Впрочем, я думаю, что Хохлову теперь все можно. Вон он как изменился. Я его просто не узнаю.
- О, Хохловых накрыло, - прокомментировал Макс, которому надоело кокетничать, и он всерьез заинтересовался происходящим на "сцене".
Лелик со Славиком взглянули - и действительно: раввин накрыл молодых специальным покрывалом и стал что-то там им нашептывать.
- Анекдоты рассказывает, - догадался Макс. - Типа, уехал муж в командировку...
- Нам этого знать не дано, - сказал Лелик.
- Да ладно, - цинично усмехнулся Макс. - Хохлова за ужином напоим и все у него выспросим.
- Логично, - согласился Лелик. - Вот только он раньше пил совсем мало. Впрочем, он так изменился, что я не удивлюсь, если Шурик стал водку ведрами хлестать...
В этот момент раввин снял с голов молодых покрывало, музыка заиграла громче и действие, похоже, начало двигаться к завершению.
- Вот сейчас все будут поздравлять молодых, - сказал Макс, - а у нас даже подарка нет.
- Ой, - сказал Лелик, который вдруг с ужасом вспомнил, что о подарке-то он и не подумал.
- Вот тебе, бабушка, и свадьба в Брюсселе, - сказал Макс. - Как же ты так облажался?
- Блин, все из-за тебя, - разозлился Лелик. - Запудрил мне мозги, я и забыл о подарке.
В этот момент молодые и те люди, которые были на "сцене", начали спускаться в зал.
- Ну все, - расстроенно сказал Лелик. - Кранты. Будем выглядеть полными идиотами. Славик, может, у тебя в карманах какой-нибудь сувенир завалялся, который можно подарить?
- У него зеркальце есть, - сказал Макс, похлопав себя по карману. - Можно как-нибудь обыграть это дело. Типа, легкий сувенир с родины и все такое.
- Надо было в парке рядом с "Хилтоном" землицы накопать и сказать, что это земля с родины, - предложил Славик.
- Да поздно уже, - махнул рукой Лелик. - Сейчас же не побежишь...
Однако, посмотрев на то, как молодые проходят вдоль рядов, Лелик сразу успокоился. Подарки никто не дарил, конверты в карман Хохлову никто не совал. Все просто поздравляли молодых вербальным образом.
- Шухер отменяется, - сказал Лелик. - Молодых поздравляют вербальным образом.
- Это как? - заинтересовался Макс.
- Посредством слов, - объяснил Лелик. - Нематериально. Значит подарки будут дарить на ужине. А к ужину мы что-нибудь придумаем.
- Хвала Аллаху, - сказал Макс.
- Макс, - одернул его Лелик, - ты же в синагоге. Какой, к черту, Аллах?
- А как тут надо говорить? - заинтересовался Макс. - Как их верховного патрона зовут?
Лелик задумался. Он не знал, как зовут верховного патрона у евреев.
- Ну скажи тогда просто "Слава Богу", - предложил Лелик.
- Слава, - сказал Макс.
Слава поклонился.
- Вот дурачки, - сказал Лелик, однако в этот момент молодые подошли к их ряду.
- Поздравляем, - первым выскочил Макс, - с новобрачием! Желаем счастья в новом статусе и детишек побольше.
- Что ты несешь? - прошипел Лелик. - У них и так двое детей.
- И жену непьющую, - поправился Макс, после чего Лелик его чуть не убил.
Но молодые, казалось, вообще не слышали, что именно им говорят, потому что непрерывно улыбались и кивали. Впрочем, поздравления продолжались буквально несколько секунд, после чего Хохлов с Кирой двинулись дальше.
- Макс, - торжественно сказал Лелик. - Я клянусь всем святым, что есть у меня, клянусь моим любимым компьютером, клянусь моей любимой женщиной...
- Наташкой, что ли? - осведомился Макс.
- Клянусь чистым небом и ярким солнцем, клянусь чашкой кофе по утрам, клянусь здоровьем Славика и клянусь миром во всем мире, - продолжил Лелик, - что если ты ЕЩЕ РАЗ ЛЯПНЕШЬ ЧТО-НИБУДЬ НЕ ПО КОМАНДЕ, Я УБЬЮ ТЕБЯ НА МЕСТЕ СВОИМИ СОБСТВЕННЫМИ НОГАМИ, ДУБИНА ТЫ ЭДАКАЯ!
- Лех, Лех, - перепугался Макс, - ты не раздражайся. Что я такого сказал? Просто пошутил. Молодым понравилось. Хохлов даже улыбался.
- Вот сейчас сорву с тебя кипу, - с ненавистью глядя на приятеля сказал Лелик, - и евреи тут же на месте тебя и убьют за нарушение священных правил внутреннего распорядка.
- Лех, не надо, - торопливо сказал Макс. - Я больше не буду. Честно-честно. Во всем буду тебя слушаться. Не убивайте меня. Мне вот та девушка два раза подмигнула, честное слово.
- Ладно, горячие еврейские парни, - сказал Славик, - хватит спорить. Пошли к выходу, а то народ уже расходится.
Друзья потихоньку вышли из зала и пошли на выход из синагоги. Макс хотел было оставить себе ермолку на память, однако молодой человек на выходе вежливо, но настойчиво попросил его положить кепочку на место.
- Ну вот, - сказал Макс на улице. - Жадные они все-таки. Даже кепочку не подарили.
- Вел бы себя хорошо, - сварливо сказал Лелик, - тогда и кепочку получил бы.
- Кстати, - сказал Макс, - я хочу на ужине быть в такой кепочке. Девочкам очень понравился я в кепочке. Кроме того, они явно меня приняли за еврея. Я хочу, чтобы они и дальше оставались в этом сладком неведении.
- Если ты обещаешь во всем меня слушаться, - сказал Лелик, - я тебе куплю кепочку на ужин. Нам все равно за подарком идти. Но только в случае полного послушания.
- Клянусь, - торжественно сказал Макс, поднимая руку кверху, как во время принятия присяги. - Клянусь здоровьем Славика, твоим компьютером и чашкой кофе по утрам.
- Еще ясным небом и голубым солнцем, - сказал Лелик.
- Еще ясным небом и всеми голубыми, - сказал Макс. - Буду слушаться со страшной силой. Только кепку праздничную - белую с рисуночком.
- Только если она не очень дорого будет стоить, - предупреждающе сказал Лелик.
- Лех, - заявил Макс нагло. - Тебе вредно долго находиться в синагоге. Она на тебя плохо влияет.
Лелик хотел было снова возмутиться, однако в этот момент к ним подбежал невесть откуда взявшийся Хохлов.
- Ну что, мужики, - возбужденно спросил он, - понравилось?
- Просто супер, - ответил Лелик за всех, показывая глазами Максу, что если тот сейчас что-нибудь вякнет, это будет последний вяк в его жизни.
- И отлично, - сказал Хохлов. - Ужин будет на самом последнем этаже Хилтона в 17 часов. С 17 до 18 - аперитив, в 18 начинается ужин. Гулять будем круто, так что готовьтесь. Все, я к жене побежал. До вечера, мужики...
С этими словами Хохлов умчался.
- Ну что, мужики, - спросил Макс, копируя Хохлова. - До шести еще масса времени. Надо пообедать и хлопнуть по рюмашке!
- Куда тебе обедать? - недовольно спросил Лелик. - Мы же тебя уже кормили в лобби-баре. Задали тебе добрых бутербродов.
- Это было давно, - величественно ответил Макс. - Кроме того, это был ланч. А сейчас время обеда. Сам знаешь, если меня не кормить, то... То лучше меня покормить. Потому что голодного я себя и сам боюсь.
- И то правда, - сказал Славик. - Можно что-нибудь перекусить.
- Хорошо, - согласился Лелик. - Сначала быстро перекусываем, потом идем за подарком.
- И кепочку мне покупаем, - напомнил Макс.
- И кепочку этому негодяю покупаем, - так же деловито добавил Лелик. - Но только, мужики, в темпе. Времени совсем мало.
- Никто не спорит, - согласил Макс. - Я буду шустр, как молодой человек, отобравший у меня любимую кепочку.
- Это его кепочка, - заметил Славик. - Синагогная.
- Все равно, - ответил Макс. - Мог бы проявить этот простой знак внимания. Я вообще заметил, что в Европе люди очень черствые. Как они тут живут - не понимаю.
- Ладно, хватит болтать, - сказал Лелик. - Помчались.
